Канн: «Гавр» Аки Каурисмяки
Пресса о фильме Аки Каурисмяки «Гавр».
-
«Гавр» в основном предлагает традиционное меню режиссера — потрепанные жизнью актеры с непроницаемыми лицами, политическое сострадание, гипер-стилизированная режиссура. Но в его фильме есть нечто новое, показывающее, что финский режиссер впервые с 1991 года и «Жизни богемы» полностью отдался своей франкофилии.
-
И вот вчера на этом безрадостном фоне появился фильм, который объединил публику и критиков, вызвав у обоих здоровый смех. «Гавр» Аки Каурисмяки — сказка про чистильщика обуви, его смертельно больную жену и юного негритенка-нелегала, которого герой с помощью добрых людей переправляет через Ла-Манш к маме в Лондон. Эта абсолютно нереальная история с двумя хеппи-эндами и с оборотнем-полицейским, который из плохого становится хорошим, имеет прямое отношение к реалиям сегодняшней Европы, но никакого — к политкорректным штампам и спекуляциям. Она сделана талантливо и с удовольствием — слово, о котором напрочь забыли авторы вымученных фильмов каннского конкурса. Аки Каурисмяки дошел до крайней точки пессимизма в своей предыдущей ленте «Огни городской окраины». И вдруг он делает фильм настолько просветленный и оптимистичный, насколько это вообще возможно сегодня в кино.
-
-
Фильм Каурисмяки движется легко, но быстро и элегантно, как маленький жокей на крепком пони. В других руках этот фильм мог бы оказаться плаксивым и аффектированным, но его спасают очарование и добросердечие. Каким-то образом, даже будучи абсурдистской комедией, «Гавр» сумел представить свою тему более убедительно, чем многие мрачные картины в духе социального реализма.
-
- Если пересказывать сюжет, можно подумать, что вы очутились в фильме Робера Гедигяна. Только вот у «Гавра» повествовательная структура волшебной сказки, какие кино решалось делать только во времена Чаплина. А снимает Аки Каурисмяки как Одзу (абсолютно точные планы с великолепной цветовой палитрой). Или Жак Тати (суховатый юмор). Или Джим Джармуш, финским аналогом которого он всегда был.
-
- «Гавр» — новый фильм морального беспокойства, показывающий кадры из французских теленовостей вместе с реальными съемками внутри джунглей Кале (центр приема иммигрантов в Кале — Прим. ред.). Однако от всего этого в фильме остается только нежность (так, что даже неудобно). Как соединить холодный бурлеск со злобой дня? Как удержать вместе сегодняшних иммигрантов и поблекшую поэзию, полную откровенной ностальгии (30—50 гг.), рисующую город в виде чистого фантазма (Гавр на рю Гамма, залитой солнцем, с дружным сообществом лавочников, барами, из которых слышатся песни Дамия и танго Гарделя)? Это проходит по части формы (просто замечательно, это один из самых красивых фильмов Каурисмяки), но не содержания (слишком искусственное, надуманное). Вопрос реальности (реальное место, больная политическая проблема) работает здесь как кролик, которого вынимает из шляпы фокусник, которого интересуют только его собственные трюки.
-
