Кинотавр-23. Комментарий

Зара Абдуллаева прокомментарировала работу жюри на прошедшем 23-м сочинском "Кинотавре", а также выразила свое мнемние относительно наиболее значимых картин, представленных на фестивале.

Без критиков нет режиссеров. Не потому, что критик способен осуществить коммуникацию авторского (главным образом), иногда и демократического кино со зрителем: потенциальным, деградировавшим, растерянным, уставшим, ибо насмотренным и потому не открытым. Без критики невозможно в данное время и в данном месте, хотя бы на фестивале, не перепутать важные для развития отечественного кинематографа фильмы и неважные, правильные и не совсем. Мастерство и прочие профессиональные достоинства/недостатки становятся не главным и даже побочным критерием. Иногда мы имеем счастливые совпадения «того и другого», будучи, вслед призыву Маркузе, реалистами и требуя невозможного.

Последний Кинотавр — показательный пример твердости позиции критиков и замешательства (на сторонний взгляд) режиссерского жюри. После заседания гильдии киноведов и критиков я встретила одного телеведущего, который сказал: «Хорошо, что вы дали приз фильму «Жить», ведь главное жюри этого не сделает». Мне казалось, что наш выбор слишком очевиден, при том, что честный. Но я предлагала на обсуждении: либо продемонстрировать эту ясную позицию — и точка, либо смазать карту наших сочинских рабочих и праздничных будней до трех картин. Главный приз отдать фильму «Жить». А диплом разделить между картинами Расторгуева, Костомарова «Я тебя не люблю» и «За Маркса» Светланы Басковой. Оба эти фильма — не вполне фильмы, и в этом смысле современны, интересны, полезны, провокативны, требуют осмысления, внимания, задумчивости. Причем вне зависимости, нравятся они нам или нет.

Я уверена в отмене критерия «нравится/не нравится», не важного, по-моему, только для двух жюри: режиссеров или критиков. Объясняю. Режиссер снимает то, что он считает для себя важным, то, что ему нравится. Критик пишет — в случае не репортажных текстов — то, что ему близко, что нравится. Или что он считает воспринятым неточно, на его взгляд, неадекватно. В других случаях необходима профсоюзная — в нашем случае критическая — солидарность, признающая значение того или иного фильма конкурса для общего, в сущности, дела.

Диплом, однако, критическое сообщество — в результате подсчета голосов — вручило фильму Михаила Сегала «Рассказы». И вот парадокс, который хотелось бы пропедалировать. Мне очень нравится картина Сегала. Я считаю, что снобистский ветерок, который развевался и развивался на Кинотавре по поводу этого фильма, несмотря на, казалось бы, более или менее массовое его одобрение, не случаен и вредоносен. Однако, понимая силу, тонкость, обманчивую простецкость и автора, и самих «Рассказов», голосовала за Костомарова с Расторгуевым и за Баскову. Потому что не мог остаться без упоминания личный и режиссерский gestus Расторгуева с Костомаровым, создающих левое демократическое искусство в том смысле, что усматривают, вытягивают в каждом из своих героев, обыкновенных людей из Ростова, артистов, операторов, авторов. Поэтому повседневную практику режиссеров, их персонажей, повседневность, оборачивающуюся событием, располагающуюся на территории между жизнью/искусством, меняющую жизнь, сознание и авторов, и персонажей, невозможно не поддержать. Но жюри режиссеров выдало диплом актрисе, сыгравшей в этой части долгого проекта себя, хотя ее роли прельстительной и отвязанной ростовчанки не было бы без режиссеров «Я тебя не люблю». Это они ее сделали актрисой. Так когда-то в «Жаре нежных» Расторгуев снимал шалаву Вальку, оказавшуюся на черноморском побережье, «с Ростова» как звезду, запомнив, что в одном жалостливом монологе этого фильма она признавалась в мечте стать актрисой. И он ей этот образ на экране подарил.

Случай Басковой иной. Ее жест провоцирует актуальнейший для наших сограждан с одним, а не с несколькими паспортами вопрос об искусстве «прямого действия», но и о том, каким оно может или должно быть. Для инициации, а не рассеивания этого прямого действия. Обращение к стилистике советского производственного фильма в сочетании с совсем другой актерской техникой, отсылающей к образам бандитов 90-х, мне не показалось ни точным, ни раздражающим в позитивном смысле этого слова. Однако я всячески поддерживаю посыл, замысел, направление. И напоминаю вот что. Упомянутый в фильме «За Маркса» Годар, фильмы которого обсуждают рабочие, остается сценкой «крутой», следуя лексике интеллектуалов, но, к сожалению, всего лишь игровой. Годар же призывал делать не политические фильмы, а политически — этот кусок цитаты охотно цитируют, забывая о последующих рассуждениях режиссера. Так вот Годар продолжал свою известную мысль в том духе, что его фильмы вовсе не были политическими, что политикой он с товарищами не занимался, а вот фильмы сопротивления необходимы. И — sic! — в качестве примеров таких фильмов сопротивления приводил «Дам булонского леса» Брессона, а также комедии Любича. Ergo: фильм Басковой заставляет подумать, какой фильм может стать фильмом сопротивления не только в постбрехтовскую, но и, увы, в постгодаровскую эпоху. А также, не сравнивая масштаб etc. комедий Любича и Сегала, побуждает задуматься о том, что «Рассказы», наследуя чеховскую, зощенковскую юмористическую, трагикомическую традицию, необходимы как воздух, чтобы будущий — условный — Сигарев не задохнулся от удушья, если сам не возжелает и не сподобится снять комедию. И чтобы Баскова, наладив профсоюзное движение в нашей стране, оперившись в кино как агент левого искусства, имела бы достойный объект для эстетического сопротивления.

Ну, а главное жюри, наградив фильм — пардон, часть сериала — Павла Руминова «Я буду рядом», засвидетельствовало лишь свою потребность испытывать сильные чувства. Но в сериальной слезовыжималке, а не в грубой, нежной, ужасной и прекрасной жизни. Или ровно в таком же кино.